Норма ГМО: как миллиардер Гарри Стайн спасает планету от голода

Владелец крупнейшей частной зерновой компании в мире построил бизнес стоимостью 3 млрд долларов и не собирается останавливаться на достигнутом. В чем формула успеха этого «кудесника из Айовы»?

Такого ветра в Айове не было уже давно. В компании самого богатого человека штата Гарри Стайна мы стоим у шахты лифта, рядом с тридцатиметровой наблюдательной башней у гаража бизнесмена. «Кабель ужасно потертый. Кто знает, выдержит ли он еще раз?» — смеется он. Мы все-таки входим в лифт. Стайн поворачивает рукоять — и мы взмываем вверх, пока ветер скоростью 65 км/ч пытается сорвать с нас одежду.

Стайн не единственный в отрасли идет по пути экспериментаторства. Похожими методами, например, действует компания Монсанто. Так что владельцу Stine Seed придется сражаться за свою долю на рынке, если производители кукурузы массово перейдут к технологии плотной посадки. «Мы много работаем не только в этом направлении, но и пытаемся улучшить внешний вид растений и оборудования», — говорит Роберт Фрали, технологический директор Монсанто, который сотрудничает со Стайном с начала 1980-х годов. Мировая потребность в кукурузе ежегодно растет на 800—900 млн бушелей, поэтому Фрали считает, что зерна нуждаются в постоянном качественном «апгрейде». В главном представитель Монсанто со Стайном согласен: «Мы уверены, что урожайность можно удвоить».

Поверить чутью владельца Stine Seed можно по одной простой причине: он уже произвел революцию в сельском хозяйстве. Причем дважды. В 1994 году правительство США позволило бизнесмену запатентовать первые полностью генетически модифицированные семена сои. До этого патенты выдавались только на растения, для которых характерно бесполое размножение, такие как кусты розы или яблони. Stine Seed первой получила право зафиксировать свои притязания на высококачественные сорта самоопыляющихся растений. Впрочем, компания на тот момент уже умела зарабатывать на собственных разработках.

Еще в 1970-е Стайн, прослушав курс по предпринимательской деятельности в колледже Макферсона, небольшом гуманитарном учебном заведении в Канзасе, стал оговаривать в контрактах отчисления, которые должны были выплачивать ему контрагенты за использование семян Stine Seed, и вносить в контракты запрет на использование в следующем сезоне семян, полученных от нового урожая. Что особенно важно, он запрещал партнерам использовать его наработки для разведения новых сортов сои и кукурузы.

«Его компания стала первым игроком на рынке, кто сформулировал лицензионные соглашения таким образом, что заключавшие с ним контракт не могли сами заниматься выведением нового сорта. Фантастическая прозорливость», — поясняет Филипп Дюмон, ветеран сельскохозяйственной индустрии, десять лет работавший на концерн Байер.

Деловая хватка помогла Стайну в 1997 году заключить одну из самых важных и доходных сделок в истории отрасли. В это время в Монсанто под руководством Фрали, возглавлявшего подразделение геномики, была разработана биотехнология внедрения в семена кукурузы генов, которые делали их устойчивыми к гербициду сплошного действия глифосату — действующего вещества Раундапа — популярного средства борьбы с сорняками. Инновация обещала стать революционной, сэкономить время и усилия, уходившие у фермеров на прополку своих угодий. Но был и нюанс: семена от Фрали работали только с высококачественной генетической основой. В противном случае урожайность снижалась, несмотря на повышение «антисорнякового» иммунитета. Справиться с этим недостатком могли только уникальные семена Стайна.

Когда батальон юристов из Монсанто прибыл в Stine Seed для оформления сделки, они обнаружили в конференц-зале одного лишь владельца компании, который спокойно играл в настольный теннис.

«Если действительно хотите, чтобы все было по-честному, привезите еще парочку юристов», — насмешливо заявил Стайн представительной делегации.

Ни одна из сторон не рассказывает об условиях соглашения, но оно безусловно способствовало феноменальному успеху семян сои сорта Раундап Реди, ныне используемого на 96% засеянных этой культурой в США территорий. С 1997 года технология принесла Монсанто 10 млрд долларов. Стайн не раскрывает размер своей доли в этом успехе.

Еще сильнее позиции Стайна укрепились в 2013 году, когда Верховный суд США сохранил за Монсанто право на генетически модифицированные растения. Бизнес-модель владельца Stine Seed получила благословение на самом высоком уровне.

Примерно в это время Стайн осознал необходимость защитить свои ценные разработки. Если фермер мог купить у него семена в этом году, а затем просто использовать их потомство или полученные им самим семена на следующий год, то он мог просто отвернуться от поставщика и сохранить у себя растения с мощным генетическим потенциалом. Мало того, он мог использовать семена для создания собственной программы выведения новых сортов. В итоге Стайн стал подписывать с покупателями контракты, запрещавшие подобную деятельность.

Были люди, которые нарушали договоренность и, если Стайн их раскрывал, то немедленно подавал в суд. И стратегия оказалась правильной. В течение 80-х годов компания предпринимателя расширялась, поглощая более мелкие фирмы и проводя по всей стране исследования в области разведения сои в других климатических поясах. Процесс выведения новых сортов становился все более передовым и автоматизированным. К началу 90-х бизнес-империя Стайна ежегодно экспериментировала со 150000 разновидностей сои и производила самые высокоурожайные семена на рынке. Сеть из 1700 дилеров продавала 160 брендов «кудесника из Айовы» в пятнадцати штатах. К тому моменту, когда в 1994 году Стайн смог их запатентовать, он уже владел самой большой частной зерновой компанией в стране, и основная часть ее доходов по-прежнему состояла из отчислений за использование генетически модифицированных культур.

«В его научных исследованиях и в том, как он ведет переговоры, всегда есть какие-то мелочи, которые застают вас врасплох, — рассказывает Фрали из Монсанто. — Он не боится говорить то, что думает. Но главное — он произвел сильные перемены в отрасли и сделал это совершенно уникальным способом».

Когда мы со Стайном стоим под напором ветра на смотровой площадке его башни, слово «уникальный» начинает казаться невероятно слабой оценкой для этого бизнесмена.

«Теперь так, я сяду вот здесь, — говорит он, усаживаясь на перила ограды, окружающей площадку, и не обращая внимания ни на пустоту за спиной, ни на резкие порывы ветра, — а вы садитесь рядом со мной. И мы все обсудим».

Он, конечно же, шутит. Он много раз разыгрывал эту шутку со своими знакомыми, конкурентами и даже со своей женой Молли, которой однажды не повезло: лифт действительно сломался, и ей пришлось спускаться вниз по лестнице — и на каблуках.

Но шутка, произнесенная в том месте, откуда открывается прекрасный вид на всю империю собеседника Forbes, в несерьезной форме напоминает о важной вещи: Гарри Стайн, дислексик и сын фермера, ловкий переговорщик, знаток множества важных данных и человек со своим видением развития сельского хозяйства, оказался на вершине мира. И собирается там остаться. Сам Стайн смеется в ответ на эти слова: «Мне слишком весело, чтобы я отсюда ушел».

Инфоиндустрия по сматериалам agroxxi.ru

Читайте нас у Telegram